Следующые песни дабавились въ Демиръ-Хисарка, 8 просинца 1880 г.атъ Мехмета 111 исъ сьла Невропско…

    Вьсной въ иво сьло адно время сабирались парни и девушки и посль пения следующэй песни ухадили въ горы сабирать цвьты.

Песня 1.

Да Зьмльделъ* жэ къ намъ идётъ,
Всё къ намъ идётъ, ужъ даходитъ,
Што Зьмльделъ, да Зарьвецъ,
Да са ранья жэ на гару.
На галаве ясно Солнцэ,
На рамьнахъ ясна звьзда,
Ясна звьзда сияюща,
Сияюща, заряначка;
Въ руке иво жэ ва дьсной,
Въ дьсницэ злата скляница,
А въ скляницэ бьлы цвьты;
А ва иво шуйцэ руке,
Ва шуйцэ ясна книжыца,
Ясна книга златой кожы,
Златой кожы, злата письма;
Писалъ иё жэ написалъ
Самъ Богъ жэ иё на ньбе,
Да всё прьсветлый Богъ жэ Лель,
Да молатцамъ жэ даравалъ,-
Да сашолъ жэ онъ на землю,
Да сьбе паётъ на гаре.
Да крикнулъ онъ жэ пракричалъ:
"Эй, вы жэ, да всё людъ младой,
Людъ маладой, всё молатцы,
Людъ маладой, всё девушки,
Дьвчоначки, млады девы!
Лишъ где вы есть, да толька есть.
Тьперь штобъ были въ гораде,
Да въ гораде жэ, ва сьле,
Да ва сьле у хижыны,
Давольна ужэ прятатца!
Пара идти жэ на гару,
Да на гару, на Белицу,
Да где Богъ дварецъ паставилъ.
Да ва дваре иво садокъ,
А ва саду бьлы цвьты,
Натъ цвьтами птица льтитъ,
Птица льтитъ чыста паётъ:
"Прийди жэ лета, да вьсна!
Павыйди, деду, выйди жэ,
Павыйди ужэ на неба,
Штопъ пригрела ясно Солнцэ,
Да тьбя Солнцэ нь сажжотъ."
Да старый дедъ жэ са гары,
Да васпархнулъ онъ на неба,
Нетъ иво большэ на зьмле;
Да ультелъ жэ упархалъ,
Да што зима минулася."
Услышалъ то людъ маладой,
Людъ маладой, да девушки,
Аделися, нарядились,
Накинули златы платы,
Словна малады ньвесты,
Въ рукахъ ихъ златы посахи,-
Направились чьрьсъ поле,
Да забирались на гару;
Да на гару, на Белицу.
А молатца жэ нь нашли,
Нашли толька стара деда,
Стара деда, сьду бораду.
Разгневался, рассердился,
Да апустилъ бьлы руки,
Взмахнулъ ими жэ натъ польмъ.
Да задули жэ всё вьтра,
Да всё вьтра, да вьюжные,
Да на гарахъ люта зима,
Да всё поле пабьлела.
Заплакалъ тутъ людъ маладой,
Заплакали, закликали,
Идва Духу прамолвили:
"Явленный жэ, да Бывый жэ,
Щуръ абманулъ,
Да Щуръ салгалъ!
Сланъ жэ въ выси,
Въ выси на небе;
Холадъ въ гарахъ,
Въ гарахъ, на паляхъ.
Слова яви жъ намъ,
Яви жъ намъ, какъ панъ."
Ищо речъ нь прамолвили,
Ясно Солнцэ ушъ пригрела.
Да Зьмльделъ ужъ на гаре,
Да имъ въ атветъ жэ гаваритъ:
"Ой ли, вы, люди молады,
Людъ маладой, да девушки.
Разгневался жэ всё Лель Бохъ,
Разгневался, рассердился,
Што нь идётъ жэ старый кметъ,
Старой кметъ сьдабародый,
Да штобы жэртву закалоть,
Да шобы Бога праславить,
Да што зима минулася."
Речъ младецъ нь успелъ сказать,
Какъ захадилъ жэ ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, ва садокъ,
Да збиралъ белые цвьты,
Бьлы цвьты, чървоные,
Въ падаракъ дарилъ девушкамъ,
Да всё девушкамъ во пале,
Да во пале жэ, ва сьле.

    Кагда вазвращались съ гары, ньсли въ рукахъ разные цвьты и пели:

Песня 2.

Эй, ты жэ, кметъ, да старый кметъ,
Давольна сидеть ва дваре!
Да выхади жэ на поле,
Тьбя падаркамъ падарю,
Бальшымъ падаркамъ со неба,
Да со неба, да атъ Бога.
Што Зьмльделъ тьбе паслалъ
Бьлы цвьтки, чървоные.
Да толька ты разгневался.
Тяшка зима минулася,
Да лета жэ наступаитъ.
А ты Бога жэ нь славилъ,
Ясна Бога, да всё Леля,
Штобъ атамкнулъ жэ темницу,
Да заперъ тамъ буйны ветры,
Буйны ветры, всё вьюжные;
А выпустилъ ясно Солнцэ -
Да иму приказанье далъ,
Да штопъ пригрелъ онъ на землю,
Да на землю жэ, на паля.
Ну, выхади жэ, старый кметъ,
Да ты взайди жэ на гару,
На гору ту, на Белицу,
Да ты жэртву жэ закали,
Штобъ Богъ жэ нь разгневался;
Нь пасылалъ стара деда,
Штобъ тотъ вьюжылъ бьлы снега,
Лютую зиму на землю;
Маладецъ жэ разгневался -
Нь аддаётъ златой посахъ,
Штобы прагнать стара деда,
А зъ дедамъ лютую зиму.

    Кагда прапьвали эту песню, каждаму давали па цвьтку, а старейшый въ сьле лавилъ трёхъ чорныхъ курицъ, каторыхъ аддавалъ толька девушкамъ; те, какъ толька ихъ принимали, ухадили на край сьла падъ адно дерьва, где пьрьдъ васходамъ Солнца калоли куръ въ жэртву Богу и пели следующую песню:

Песня 3.

Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Ой, Божэ ли, ты жэ Лель ли!
Твая сьстра радна Магошъ*
Выхадила, прихадила.
Въ другой разъ засмиялася,
А въ третий жэ разгневалась;
Што тьбя кметъ нь приглашалъ,
Да тьбе жэртву нь калолъ,
Штопъ тьбя славай праславить,
Да штобы заперъ ветры жэ,
Да ветры жэ, всё вьюжные,
Да штобъ взашло ясно Солнцэ;
Да прагналъ лютую зиму,
Лютую зиму снежную.
Дадумался всё старый кметъ,
Да тьбе жэртву жэ кольтъ,
Кольтъ тьбе три курицы,
Чърны куры злачоные.
Айда жэ, Божэ, прихади,
Да Зьмльделъ жэ на землю.
Старова деда на неба,
Иди, зима, иди сьбе,
Штопъ пришло лета, да вьсна;
Взашли бы белые цвьты,
Бьлы цвьты, чървоные,
Жолтый цвьтокъ, лазорьвый.
Мьха сними жэ са дуба,
Жавъронакъ паётъ на пале
Лишъ словна на ньбе звьнятъ,
Звьнятъ чисто жэ гусьльки,
Тютюръ, тютюръ жэ на гаре,
Звьнятъ ани у Древницы.
Древница жэ на прьстоле,
Златой карецъ жэ припасла,
Златы власы распускала,
Златая слюнка на устахъ,
Такое слова гаваритъ:
"Эй, ты жэ, кметъ, да старый кметъ,
Жэртву закольшъ на зьмле,
Жэртва идётъ жэ на неба -
Чорные куры ва саду,
Какъ ихъ увидьлъ жэ Лель Бохъ
Па утру рана ва дварцэ;
Въ руке иво златы ключы,
Да аткрывалъ жэ онъ дварецъ,
Да штобъ вышла ясно Солнцэ,
Да была лета на паляхъ.

    Гарчэй* жънился на Уряде*, дочъри караля Доль.

Песня 1.

"Горча ли, родньнький сынокъ,
Ой, Горча ли жэ, пане ли.
Слова иму мать гаваритъ:
"Днесь будьшъ, сыну, на гаре,
На гаре, сынъ, на пригоркахъ,
Да мелку дичъ бы палавилъ,
Да што приходитъ красный - день,
Всё красный - день, да Панавъ - день*,
Да тьбе матьрь згатовитъ
Вьчэрю, сынъ, багатъ будникъ.
Пака ты, сынъ, нь выхади,
Тёмная мгла спускаитца,
Часта раса заросила,
Весь дворъ, сынъ, калыхаитца,
Трясётца, сынъ, кругомъ грьмитъ.
Да нь видать ва мгле ни зги.
Стара жэ Дрында* явилась,
Стара жэ Дрында са гары,
Да са гары, са Дрындицы*,
Златы адежды адела,
Златы власы распустила,
Такое слова гаваритъ,
Древница слово добрае:
"Гарчэй адинъ жэ ва избе,
Адинъ жэ ва избе съ табой;
Да служылъ онъ тьбе, кармилъ,
Дичы таскалъ тьбе вдоваль,
Да двести летъ, всё досыта.
Давольна иму ва избе!
Давольна иму съ табою!
А то вьть щырый маладецъ,
Да нынь ушъ щырый дрындецъ."
Речъ Дрында нь прамолвила,
Я съ ниё жъ насмиялася,
Што Дрынде нь атветила.
Да тутъ Дрында разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Вапила, въ голасъ плакала.
Три Доли паявилися,
Три Доли самародицы,
Ани жэ слова гаварятъ:
"Ой, мати ли, стара мати,
Ты Дрынде нь атветила?
Стара Дрында тьбе молвитъ,
Слово жэ Дрында гаваритъ,
Да што вьдь иё Бохъ паслалъ,
Да паслалъ иё Бохъ съ неба.
Давольна Горчэ при тьбе,
Мало время жэ, двести летъ,
Што иво, мать, нь абручышъ.
Да што иво, мать, нь жэнишъ.
Да вотъ ужъ большэ ньдели,
Да многую всё дичъ ловитъ.
Да девять Доль спускалися,
Белы жэ руки вязали,
Да иво на гару сньсли,
На гору, мать, на вышыну,
Где Дрындава жэ пьщэра,
Туда жэ, где стара Дрында.
Дрында, иё девять сьстёръ,
Девять иё сьстёръ жэ Доль,
Всё сьстёръ Доль самародицъ,
Пели Доли, запьвали,
Въ дольну свирель жэ играли,
Въ злату адежду аблькли,
Прьбудьтъ дрында на гаре
Мало время три годичка;
Да Богу службу саслужытъ,
Иво славаю праславитъ,
Што малатцамъ всемъ маладецъ.
Ступай жэ, мати, будьшъ знать:
Мало время тьбе жэ ждать,
Мало время, да ньделю;
Да вечърю иму згатовь,
Пусть вечърю вьчэряитъ,
А то вьть скора красный - день,
Всё красный - день, да Панавъ - день.
Лишъ толька Солнцэ выгляньтъ,
Тутъ девять Доль жэ спустятца,
Къ тваему дому, ка двару."
Ищо речъ нь прамолвили,
Какъ тутъ жэ, сынъ, ультели.
Да съ той пары я, сынъ, нь сплю,
Да частые я слёзы лью.
Да ты, сынокъ, адинъ въ дваре,
А ты,сынокъ жэ, да дрындецъ!
А ва дваре галымъ гало!"
Гарчэй въ атветъ ей гаваритъ:
"Ой, мати ли, стара мати,
Давольна, мать, ты плакала,
Плакала, мать, всё кликала!
Азъ мелкую жэ дичъ лавилъ,
Какъ вдругъ мне Доля навстречу,
Да мне жэ слово гаваритъ:
"Да нынь, Горча, на гаре,
Многую дичъ ты всё лавилъ,
Да иё матьри насилъ;
Атныне будьшъ ты дрындецъ.
Тьперь жэ, Горча, на гаре
У Бога послухъ ты прайдёшъ,
Мало время три годичка;
Взльтишъ, Горча, ты въ вышыну,
Да въ вышыну, въ само неба,
Тамъ пасидишъ ищо маласть,
Ищо маласть, три месяца.
Бохъ тьбя дарамъ адаритъ,
Падаритъ залату свирель;
Да тьбя Доля научытъ,
Да штобъ ты, Горча, свиристелъ,
Да штобъ ты, Горча, слатка пелъ,
Какъ никто съ млатцовъ нь свистелъ,
Какъ никто съ малатцовъ нь пелъ.
Чудо-свирель заветная;
Какъ засвистишъ, да запаёшъ,
Гара жэ, Горча, качнётца,
Да пьщэра аттворитца,
Павыпадутъ затворы жэ,-
Да где сидитъ дьвчоначка.
Дьвчоначка жэ Уряда,
Уряда, девица Дуда*.
Лицо иё ясно Солнцэ,
А грудь иё ясёнъ месяцъ,
Па подалу часты звёзды,
Студёнай жэ вады папьётъ,
Да чыстымъ жэмчугамъ плюётъ.
Убей жэ Богъ ыё атца,
Атца иё, Дольна краля,
Да што - чисто кащэищэ -
Нь абручытъ, замужъ нь дастъ,
Што младецъ ни находитца,
Взять иё, тотъ противъ ньво.
Ступай жэ, мати, ты пайди,
Ступай жэ, мать, да згатовишъ
Вьчэрю, мати, будницу -
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, да Панавъ - день;
Што самъ азъ бьды натварилъ,
Да што азъ на гаре дрындецъ;
Да што на неба пальчу,
У Бога службу атслужыть,
Што по сьртцу мне та свирель.
Скарей любимую найду,
Да ту жэ, матьрь, што лицомъ,
Да што лицомъ, мать, прельстью,-
Никто изъ девъ нь прьвзайдётъ."
Матьрь гатовитъ вечърю,
Вьчэрю жэ, багатъ будникъ,
Да што приходитъ красный - день,
Всё красный - день, да Панавъ - день.
Садился Горчэй къ вечъре,
Да съ матьрью вьчэряли.
Заря толька засияла,
Ищо Солнцэ нь глянуло,
Задули ветры сильные,
Сильные ветры вьюжные,
Часта раса заросила;
Явилися жэ девять Доль,
Девять Доль жэ самародицъ,
Садилися жэ на дваре.
Плачътъ младецъ, пьчалитца!
Што иму мать паведала,
Съ таво онъ закручынился.
Но тутъ Доли разгневались.
Разгневались, рассердились;
Вязали белые руки,
Вставляли златы крылушки,
Да на гару иво сньсли -
Да ищо Солнцэ нь взашло
Даставили ка пьщэре.
Пьщэра всё затворьна,
Затворьна, закладьна,
На варатахъ засовы всё.
Да тутъ изъ нихъ найменьшая,
Да въ голасъ жэ пракричала:
"Ой ли, ой ли ты, лазищэ,
Аткрой жэ тваи закуты,
Дрындецъ жэ прьтъ табой стаитъ."
Речъ ищо нь прамолвила,
Какъ запоры павыпали,
Златы врата раскрылися,
Где сидела стара Дрында,
Стара Дрында жэ съ сёстрами,
Девять сьстёръ жэ, девять Доль.
Да тутъ изъ нихъ найменьшая
Бьлы руки развязъвала,
Спела иму ясну песню:
"Ну, маладецъ, ахотничъкъ,
Давольна дичы вылавилъ!
Атнынь будьшъ на гаре,
Да на гаре, ва пьщэре,
Дрындецъ ты будьшъ у Бога,
Да Богу службу паслужышъ
Мало время, три годичка.
Чуръ, щырасть*,
Ясная яснасть,
Ровная равнина,
Азначъ мой будень,
С утра на весь день,
Адгани сонъ,
Светамъ дивнымъ адетая."
Лишъ толька песню прапела,
Маладецъ жэ засмиялся,
Лицо иво ясно Солнцэ,
Въ дьсной руке злата сабля,
Въ шуйцэ руке злата чаша.
Стара Дрында атветъ дьржытъ:
"Эй, ты, сьстра, Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Гарчэй тьперь савсемъ дрындецъ.
Въ руке иво злата сабля,
Злата сабля, злата чаша,
Богу жэ служба служытца;
А атъ Бога нетъ пращэнья,
Нетъ пращэнья, сагласия.
Убей жэ Бохъ тваю сьстру,
Тваю сьстру Мору Юдоль,
Ана жэ люта паклялась
Атсечъ ыму русу главу,
Штобъ не быть иму на ньбе.
А толька ты сайди на долъ,
Толька долу жэ, ва дварецъ.
Да где сидитъ твой родный братъ,
Да родный братъ всё Жывый Бохъ,
Да иму службу саслужы.
Какъ дашъ ыму злату чашу,
Да штобъ вады асталася,
Иму мальбою ты мались,
Да штопъ прыснулъ жывой вады,
Прыснулъ вадой, да арасилъ
Всюду па долу въ пьщэре.
Где службу, маладецъ, ньсёшъ;
Какъ папьёшъ той жывой вады,
Богъ накажътъ тваю сьстру,
Нь ссьчотъ русую главу.
Ажыви, Доля, ажыви,
Жарко питьё ва Златицэ,
Святая вада въ чашыцэ."
Всё Доля нь услышала,
А ужъ взльтела на неба,
Да на неба жэ, ка Богу,
Да ка Богу жэ ва дварецъ.
"Ой, Божэ ли, ой, братьцъ ли,
Тамъ маладецъ ва пьщэре,
Тамъ маладецъ жэ, всё дрындецъ.
Я тьбя мальбою малю,
Какъ напьёшся жывой вады,
Штопъ прыснулъ ею, парасилъ -
Да парасилъ всё по долу,
Да по долу ва пьщэре,
Да где сидитъ стара Дрында,
Да маладецъ штопъ паслужылъ;
Накажы Богъ маю сьстру,
Што люта заклялася жэ,
Што ссьчотъ русую главу."
"Ступай, Доля, ступай въ дварецъ,
Въ дварецъ жэ, на белъ кладьнецъ,
Чърпни иму жывой вады,
Штобъ быстра пауправилась."
Жыва Доля ужъ у варотъ,
У варотъ, у вьреюшъкъ.
Убей Бохъ Щура Ломища,
Што варата загарадилъ,
А семь галовъ, а семь хвастовъ -
Убей жэ Бохъ, што нь даётъ
Да прабратца жэ ва дварецъ.
Тутъ Доля слова гаваритъ:
"Тучы буйны растапи*,
Загаворъ мой прапусти,
Светамъ пусть пранзитъ,
Входа зажымъ аджъни."
Ищо речъ нь сказалася,
Варота растварилися,
Запоры-та павыпали,
Да вхадила жэ ва дварецъ.
Къ кладьнцу ищо нь дашла,
Какъ падала Златая мать,
Падала ей злату чашу,
Да набрала жывой вады.
Службу служытъ радну брату,
Радну брату Трину Богу*,
Трину Богу, Щуру Богу,
Щуру Богу, да Кальде,
Каледа Богъ, маладой Врачъ*,
Богъ вады напиваитца.
Папрыскалъ жэ ва пьщэре,
Папрыскалъ жэ, да парасилъ.
Да где сидитъ стара Дрында -
Да падаётъ злату чашу,
Да служытъ дрындецъ маладецъ;
Ищо жэ воду нь дапилъ,
Власы ушъ пазлатилися,
Да золатамъ прабилися,
Жэмчугомъ унизалися.
Да што изъ нихъ найменьшая,
Найменьшая Видна Доля*,
Да падаётъ злату саблю -
Маладецъ саблей пусть сьчотъ,
Саблей - махъ! Саблю нь паднять!
Рубить! Глава нь катитца! -
Если нь пазалотитца.
Тутъ гаваритъ стара Дрында:
"Ступай, младецъ, да будь здаровъ,
Нь прийдётъ жэ Мора Юдоль.
Юдоль далёка атъ гары."
Орьбей тьперь ва пьщэрь,
Да Богу жэ службу служытъ,
Мало время три годичка.
Удалецъ ушъ тьперь дрындецъ.
Да на пале всё нь схадилъ.
Стара Дрында иму паётъ:
"Долю, ты Дрындю*,
Да пайди ты жэ, схади,
Схади ты на неба,
На неба да Бога,
Пеню съ тьбя снимьтъ,
Ласкай утешытъ,
Арёлъ, къ Яриле!"
Ищо речъ нь сказалася,
Какъ пальтелъ Гарчэй, пархнулъ,
На неба Гарчэй ка Богу,
При Боге Гарчэй, ва дварцэ,
Мало время три ньдели.
Да службу жэ Богу служытъ,
Златую чашу падаётъ,
А въ чашэ той жыва вада,
Да Бохъ ту воду выпивалъ.
Малатца дарамъ даравалъ,
Давалъ иму злату свирель.
Ищо свирель нь успелъ взять,
Какъ тутъ явилася Доля,
Да Доля самародица;
Учыла Доля, выучыла,
Штопъ свиристелъ онъ, штобы пелъ.
Тьперь онъ большэ нь дрындецъ.
Пара спускатца са гары,
Сталъ исъ пьщэры выхадить,
Пьщэра жэ та запьрта,
Да на замки, на засовы.
Въ свирель младецъ засвиристелъ,
Засвиристелъ жэ, всё запелъ.
Гара жэ хадуномъ зашлась,
Пьщэра растрескалася,
Пападали жэ засовы,
Варота атварилися,
Да выхадилъ исъ пьщэры.
И вотъ глядитъ, и што видитъ,
Сидела жэ дьвчоначка,
Да плакала, да кликала,
Да што Солнца нь видьла
Мало время три годичка.
Даётъ младецъ дьсну руку:
"Иди жэ, девачка, иди,
Пайди, девачка за мьня,
Будь мне маладой ньвестай."
Лишъ толька дева двинулась,
Лишъ толька выхадила жэ,
Приспела лютая змия,
Люта змия а девять главъ,
Раззинула девять галовъ,
Штопъ праглатить дьвчоначку.
Дьвчоначка заплакала,
Младецъ жэ закручынился,
Въ кручыне запьчалился.
Што делать жэ, што придумать,
Штобъ защътить дьвчоначку.
Да тутъ жэ онъ дагадливъ былъ,
Штобъ засвистать, да штобъ запеть.
Какъ на свирели заигралъ,
Засвиристелъ, да какъ запелъ,
Убралась лютая змия,
Да падала всё на землю;
Вытаскивалъ онъ златой ножъ,
Да парубилъ люту змию -
Да вытькали две рьки,
Што две рьки чистай крави.
Забралъ онъ ту дьвчоначку,
Дьвчонку, младу Уряду -
Хочътъ идти, а нь уйти!
Пасвиристелъжэ онъ, папелъ,
Павысахли те две рьки -
Да ужъ маладецъ прахадилъ.
Пашолъ жэ онъ въ Уделъ землю*.
Да лишъ вхадили ва дварецъ,
Какъ ждётъ ихъ Удельный кароль.
Абнялъ онъ сваю дочъньку:
"Благадарю, младецъ, за всё!
А для тьбя младецъ какъ разъ".
Да справили пышну свадьбу;
Давай, зави стару матьрь,
Стару матьрь на свадьбу жэ.
Ньвеста даръ ей падньсётъ -
Лицо иё ясно Солнцэ,
Грудь иё што ясной месяцъ,
Па подалу ясны звёзды:-
"Благадарю, сынокъ, тьбя!
Што для тьбя - всё па тьбе."
Гарчэй тьперь младой кароль,
Младой кароль, Удельный царь.
Въ свирель свиститъ, песни паётъ.
Съ таво песня асталася,
Иму та песня паётца.

ПЕСНЬ А ГОРЧЭ.

    (Памьщъна въ "Вестник Славянства"(Киев, 1891, №6). Исходнае название: "Родопская (в Македонии) песня о юнаке Горче свирельщике, убившемъ триглвого змея, посадившего его чудную невесту Сидру Друду в пещере под охраною девятиглавой с девятью хвостами "Суры ламии"")

    Саабщаимая песнь заслувжываитъ внимания исследаватьлей славянскихъ песьнъ. Ана прьтставляитъ сказъ изъ дрьвнейшыхъ вьковъ славянъ. Моладьцъ Горча и иво сьстра астались сиратами после смерти ихъ атца. Богъ зжалился надъ ыхъ сиротствамъ и паслалъ имъ съ неба царя Умна (Има), каторый научылъ Горчу играть на кувикле (кавале) и петь песни. Этимъ моладьцъ Горча праславился па всьму царству какъ наисильнейшый моладьцъ, какъ самародакъ (самадивский моладьцъ). Онъ пытаитца дабыть сьбе ньвесту, но нигде нь находитъ патхадящэй. Апьчальнный вазвращаитца онъ са сваихъ поискавъ. Иво сьстра, въ связи съ приближающымся праздникамъ "Щуравъ (Сурин) день", прьдлагаитъ пайти паахотитца. Онъ уходитъ. Въ иво атсутствие къ иво сьстре являитца Доля (Юда) и саапщаитъ ей загадачными славами судьбу брата, што иво кувиклъ пазлачонъ.Вследъ за этимъ, ва время иё сна, ей являитца царь Умнъ и саапщаитъ ей, што её братъ служытъ Богу, и што онъ игрой и пениемъ атваритъ пьщэру, въ каторай затварьна иво ньвеста Лиля Древда (Сидра (тур.-Лотасъ) Друда), лицомъ яснае Солнцэ, груди - месяцъ и частые звёзды па долу, а ахраняющую иё щиру змию абаяитъ сваимъ пениемъ и убьётъ. Сказалъ такжэ, штобы сьстра пригатовила къ празднику будникъ и яства. Сьстра пригатовила будникъ, моладецъ Горча паелъ и папилъ на залатой трапьзе. На следующый день съ утра онъ заигралъ и запелъ такъ, што дьревья падали, поле заиграла, горы пашатнулися, задулъ ветьръ, пала мелкая раса а въ ней три Доли. Моладецъ въ сваёмъ дваре запричыталъ, заплакалъ, а Доли приладили иму залатые крылья и запаведали идти на службу къ Богу. Затварили иво въ пьщэру, где Жыва Доля напаила иво жывой вадой. Кагда вследъ за этимъ являитца Мора Юдоль и пытаитца снять голаву у молатца, сабля нь паднимаитца сечь, а галава у молатца засияла золатамъ. Онъ нахадился въ пьщэре три года и служылъ Богу. Стала иму ньвмочъ и пытался онъ паиграть на кувикле и папеть, но ни кувиклъ, ни голасъ иво нь слушался, такъ, што дажэ Доле стала жаль иво. Доля иму прьдлажыла пальтеть на неба и паслужыть Богу три ньдели, штобы иво кувиклъ пазалатился. Пальтелъ моладьцъ на неба къ Богу, где въ прадалжение трёхъ ньдель падавалъ Богу златую чашу и пилъ жывую воду. Изъ-за этава кувиклъ молатца пазалатился, а играть на нёмъ иво научыла Певна (Пейна) Доля и самъ онъ сашолъ на землю. Заигралъ онъ, запелъ, убилъ змию, пьщэра растварилася, въ каторай была затворьна иво ньвеста, и съ ней вазвратился въ свой дварецъ. Но путь иму пьрьгарадили девять рекъ, абразававшыеся изъ крови змии. Заигралъ моладецъ, запелъ, и реки высахли. Моладецъ благапалучна вьрнулся дамой, встрьчала иво сьстра съ пазалочъннай галавой.

    Семьдьсятъ каралей и семьдьсятъ пановъ испугались иво удали и просятца къ ньму въ пабратимы, а арапский кароль дажэ абращаитца къ триглаваму змею съ мальбой аддать девушку Лилю Древду дольскаму каралю молатцу Горчэ. Тотъ нь саглашаитца. Надъ змеемъ насмьхаитца старая Доля самародица и саабщаитъ иму а пабеге ньвесты. Эта такъ падействавала на змея, што онъ самъ молитъ Бога а смерти атъ Моры Юдоли. Мора Юдоль иво убиваитъ стрьлой, и падаютъ три главы: первая слаткае малако, втарая зьльно вино, третья благавоние; абразавались три рьки, атъ каторыхъ убитый змей пьётъ и васкрьсаитъ, но змею нь суждьно дольшэ аставатца на зьмле, у ньво вырастаютъ два крыла и онъ ультаитъ на неба.     Магучый моладьцъ Горча убиваитъ семьдьсятъ каралей и семьдьсятъ пановъ и въ канцэ канцовъ былъ убитъ Морай Юдолью. Галава иво пазалатилась, атрасли у ньво два крыла, взльтелъ моладьцъ къ Богу, штобы играть и петь песни Богу.

Братъ ы сьстра да ва дварцэ,
Ва дварцэ, ва дольскай зьмле.
Асталися сиротами,
Бьсъ тятьньки, бьзъ мамьньки;
Въ дварцэ пуста, запущъна,
Да царь жэ всё на ньбьсахъ.
Мало время три годичка,
Ва дварцэ жэ Радна* Доля,
Радна Доля и Лелина,
Да утрамъ рана са гары
Нь несутъ светлые ветви,
А несутъ светлые древцы*,
Напитать брата и сьстру.
Ищо имъ службу-та служытъ
Да службу жэ Видна Доля,
Да пальтела на гару,
Наряжънъ ли зьлёный дупъ,
Тутъ ли дивна самародица.
Братъ да сьстра сиротушки,
Да Богу жэ васплакались,
Тотъ паслалъ имъ Умна царя,
Штобы васселъ онъ ва дварцэ
Мало время три годичка,
Да выучылъ мало дитя,
Мало дитя, да молатца,
Да всё играть на свирели,
На свирели драгацэннай,
Драгацэннай, благазвучнай,
Да всё играть, да всё жэ петь,
Быть молатцу изъ малатцовъ,
Самародку природнаму.
Играитъ моладьцъ паётъ.
Слышэнъ младецъ изъ малатцовъ,
Што шэствуитъ жэ па зьмле,
Да ищътъ верную любовь,
Нетъ никаво иму патъ стать.
Нигде любови нетъ иму,
Нигде любовь нь ладитца,
Да вазвратился ва дварецъ,
Сьстре пьчальна жалитца,
Нетъ девушки иму патъ стать,
Патъ стать иму и для ньво.
А сьстра слова гаваритъ:
"Эй, братьцъ! Што жэ ты плачъшъ?
Ищо вьдь время нь пришло,
Нь гадишся ты жэнитца.
Толька дьвчушка радилась,
Для тьбя жэ, тьбе патъ стать.
Эй, ты, братьцъ, радной Горча,
Хватитъ, братьцъ, сидеть въ дварцэ,
Пара идти жэ на гару,
Ахотитца на мелку дичъ,
Мьлку дичъ, сизыхъ голубей,
Вьдь наступаитъ красный - день,
Всё красный - день, да Щуравъ - день,
Згатовлю я светлый будникъ,
Светлый будникъ для вечъри.
Пара, братъ, тьбе изъ дварца.
Давольна у падножыя,
Пайди жэ ты и на гару,
Да вазьми, паиграть, свирель,
Штопъ тьбе нь пьчалитца."
Пустился Горча въ путь идти,
Идти Горчэ жэ на гару.
Ищо лишъ Горча на пале,
Накрыла иво тёмна мгла,
Вымачыла часта раса,
Громамъ лютымъ растрескалась,
Явилася стара Доля,
Идётъ жэ пряма ва дварецъ.
На гаре тутъ стара Доля,
Съ гары ана, съ дубравицы,
Девушке слова гаваритъ:*
"Такъ тьбе Доля гаваритъ,
Да такъ Доля тьбе зычытъ,
Всё такъ зычытъ, да такъ кричытъ,
Душа умаляла девичъя,
Азалати Горчу внизу,
Штобъ яснымъ древдамъ щытался,
Да штобъ видна жэ паслужылъ,
Вазньсёмъ Горчу на гару,
На гору гусли гулкие,
Дыханьемъ къ Богу вазльтитъ,
Да света у падножыя,
Са светамъ Горча на гаре,
Дивный Горча самародакъ,
Да распрькрасный Горча младъ,
Свирель иво пазлатилась."
Сказать Доля нь успела,
Какъ на гару ужъ взльтела.
Дьвчоначка жэ дивитца,
Дивитца, дева, нь знаитъ,
Што ей Доля прамолвила.
Дивитца, дева, гадаитъ,
Дрёма на девушку нашла,
Прильгла ана ва дваре,
Да ва дваре льгла, въ саду.
Да снитца жэ девушке сонъ,
Светлае древа дедава,
Светлае древа, сырой дупъ.
Да царь на томъ на дерьве,
Прьсветлый жэ царь, царь Умнъ,
Въ златы адежды аблачонъ.
Въ рукахъ иво златой ножыкъ,
Да светлую песню паётъ:
"Да встань жэ, девица, што спишъ?
Прькрасный Горча моладьцъ
Да ныне ва дварцэ сиделъ,
Атъ ныне на гаре будьтъ,
Самароткамъ три годичка
У Бога службу паслужытъ,
Свирель штопъ пазлатилася.
Певна Доля жэ научытъ
Иво играть, да иво петь.
Какъ заиграитъ, запаётъ,
Што горы закачаютца,
Да пьщэра растворитца,
Въ пьщэре той дьвчоначка,
Дьвчоначка Лиля Древда,
Лицо иё ясно Солнцэ,
А груди ясным месяцъмъ,
Въ нагахъ ыё часты звёзды.
Та девица жэ для ньво,
Для ньво, да иму патъ стать,
Дьвица самародица."
Убей Бохъ Тритона змея,
Тритона змея, триглава!
Разгневался, рассердился,
Што той дьвчоначке идти,
Да што идти ей ва дварецъ,
Да ва дварецъ ка тятьньке,
Абручытца въ замужъства.
Заключылъ ыё въ пьщэру,
Пьщэру въ триста запоравъ,
А штопъ къ ней нь дабралися,
Къ варотамъ ищо приставилъ
Да сидеть Щура Ломищэ,
А девять главъ, девять хвастовъ,
Штобъ ахранять, дасматривать,
Ни моладьцъ штобы нь влесъ,
Ни девица нь збьжала.
Умнъ царь песню распьваитъ,
Дьвчоначка жэ дремльтъ, спитъ,
Песню праслушала, встаётъ,
Да нь абманъ ли та песня,
Да нь абманъ ли, приманка.
Ударилъ царь златымъ нажомъ,
Да атсёкъ залатую ветвь,
Злату ветьвь благадатную.
Тутъ ветачка валилася,
Дьвчонка нь будилася.
"Вставай жэ, девица, вставай,
Вазьми златую ветачку,
А съ ветачкай ясну книгу,
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день жэ, Щуравъ - день,
Горча младецъ дичы паймалъ,
Мьлку дичъ, сизыхъ голубей,
Пригатовить светлый будникъ,
Светлый будникъ для вечъри,
Сламаишъ светлу ветачку,
Да развьдёшъ ясный агонь,
Ясный агонь для варьва."
Дьвчоначка праснулася,
Штобы увидьть, пасматреть,
Што книгай написалася.
Атськла светлу ветачку,
Явился тутъ Горча младецъ,
Да ньсётъ онъ мелкую дичъ,
Мьлку дичъ, сизыхъ голубей.
Гатовила дьвчоначка,
Гатовила светлый будникъ.
Ни слова дева нь молвитъ,
Лишъ частые слёзы ронитъ,
Видитъ ыё Горча младецъ,
И такъ ей слова гаваритъ:
"А ты, сьстра, што ты плачъшъ,
Да частые слёзы ронишъ?
Какая у тьбя пьчаль?"
"Нетъ, братьцъ, эта а другомъ,
Ясная книга са ньбесъ,
Всё са ньбесъ жэ, атъ Бога.
Ясна мне книга пелася
Толька што, братьцъ, ва дварцэ,
Што атъ ныне ты на гаре
Три годичка самароткамъ
У Бога службу атслужышъ."
"Давольна, сьстра, плакатца,
Всё плакать, сьстрица, кликать.
Кагда мелкую дичъ лавилъ
Стара мне Доля встретилась,
Мне слова Доля гаваритъ:
Да ныне, Горча, па гаре,
На мелку дичъ ахотился,
Атъ ныне какъ самародакъ
У Бога службу паньсёшъ,
Бьзъ малава три годичка,
А после, Горча, ультишъ
Въ самую высь жэ, на неба,
Да патяньшъ ищо чутокъ,
Ищо чутокъ, три ньдели,
Штопъ свирель пазлатилася,
Певна Доля жэ научытъ
Тьбя играть, да тьбя петь.
Какъ заиграишъ, запаёшъ,
Такъ горы закачаютца,
Да пьщэра растворитца,
Въ пьщэре той дьвчоначка,
Дьвчоначка Лиля Древда,
Лицо иё ясно Солнцэ,
А груди какъ ясной Месяцъ,
А по долу часты звёзды,
Та девица жэ для тьбя,
Тьбе дьвица та патъ стать,
Бела дева самародица."
Убей Бохъ Тритона змея,
Тритона змея триглава!
"Штобъ девица нь збьжала
Въ дварецъ къ сваиму тятьньке
Абручытца въ замужъства,
Заключылъ иё въ пьщэру,
Пьщэру въ триста запоравъ,
Да штобы нь дабралися,
Въ варотахъ льжытъ Щуръ Ламецъ
А девять главъ, девять хвастовъ,
Штобъ старажыть, дасматривать,
Ни моладьцъ штобы нь влесъ,
Ни девица нь збьжала.
Ты, Горча, держы на сьрдцэ,
Што залатая есть свирель,
Тутъ заиграишъ, запаёшъ.
Павыпадутъ жэ запоры,
Пьщэра тутъ растворитца,
И выйдьтъ та дьвчоначка.
А ты играй ищо и пой,
Свирелью баюкай Щура,
Заснётъ онъ ньпрабуднымъ сномъ.
А есть ищо златой ножыкъ,
Нажомъ сними девять галовъ,
Тутъ патькутъ девять ручъёвъ,
Девять ручъёвъ чыстай крави.
Ты, моладьцъ, самародакъ,
Ни убойся ты Ломища,
Патьряишъ дьвчоначку.
Тьперь иди, Горча, въ дварецъ,
Тамъ ждётъ тьбя радна сьстра,
Да гатовитъ светлый будникъ,
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день жэ, Щуравъ - день."
Гатовила дьвчоначка,
Гатовила светлый будникъ,
Накрыла злату трапьзу.
Садился Горча къ трапьзе,
Да наелся жэ, напился.
Па утру рана на заре
Въ свирель жэ Горча заигралъ,
Да заигралъ, да всё запелъ -
Тутъ дьревья пападали,
Да пеле жэ заинрала,
Гара жэ закачалася,
Застанала, заскрипела,
Задули ветры буйные,
Упала частая раса,
Съ расою жэ да три Доли:
Да толька Горча моладецъ
Да всхлипнулъ младецъ, заплакалъ,
Съ сьстрою нь расстаньтца.
Тутъ три Доли разгневались,
Разгневались, рассердились,
Приладили златы крылья:
"Пайдёмъ жэ, Горча, на гару,
Да на гару, ва пьщэру,
Ка Богу самароднаму."
Васкликнула мьньша Доля:
"Идёмъ, идёмъ, древнина,
Древденъ жэ ты, самародецъ,
Ищо самый распрькрасный."
Речъ ищо нь прамолвила,
Пьщэра атварилася,
Павыпали запорушки,
Горча ужэ ва пьщэре,
А всё ищо жэ нь светьлъ,
А всё ищо жэ нь древьнъ,
Нь древьнъ, нь самародакъ.
Мьньшая Доля запела:
"Эй, Горчэ, ты, ахотничъкъ,
Въ свьтло угодилъ времьчка,
Утрамъ будьтъ Магошъ Доля,
И ты тьперь самародакъ,
При Боге службу паньсёшъ,
Мало время три годичка.
Жыва, эй, Жыва,
Святись прьсветлая!
Где ты толька есть,
Будь мне въ дабро."
Явилася Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Въ руке иё злата чаша,
А въ чашэ жэ жыва вада.
Да тутъ младецъ службу служылъ,
Хоть той вадицы нь испилъ,
Лицо иво ясно Солнцэ,
Въ дьсной руке златой ножыкъ.
Тутъ ужъ въ свирель онъ заигралъ,
Явилася Мора Юдоль,
Да вынула люту саблю,
Саблей жэ молатца пасечь.
Саблей - расъ! Саблю нь паднять,
Сьчотъ! Глава нь катитца,
А толька пазлатилася.
Жыви младецъ за тысячу,
Древний жэ ты самародакъ,
Да пасиди ва пьщэре,
Бьзъ малава три годичка,
Да при Боге службу ньси.
Въ пьчали закручынился,
Въ свирель свиститъ, а звука нетъ,
Песню запелъ, голасу нетъ,
Тутъ надъ нимъ Доля зжалилась:
"Айда жэ, Горча, пальти,
Въ самую высь жэ, на неба,
Да на неба жэ ка Богу,
Въ пьщэре былъ три годичка,
И при Боге три ньдели,
Штопъ свирель пазлатилася.
Тутъ вышла Певная Доля,
Учы иво, Доля, учы,
Да какъ ыграть, да какъ жэ петь.
И вотъ Горча ужъ на пале,
Словна и нь самародакъ.
А ва дварецъ жэ нь пашолъ,
Павьрнулся апять къ гаре,
Да идётъ жэ ва пьщэру.
А пьщэра затворьна,
Въ варотахъ триста запоравъ.
Въ свирель маладецъ заигралъ,
Загуделъ моладьцъ, запелъ,
Тутъ гара закачалася,
Пьщэра жэ затряслася,
Павыпали запорушки,
Варота растварилися.
Маладецъ глазамъ нь маргнулъ,
Нь маргнулъ, бровью нь павёлъ,
А захадилъ ва пьщэру,
И што жэ тамъ онъ увидалъ:
Сидела тамъ дьвчоначка,
Да плакала, да кликала.
Лицо иё ясно Солнцэ,
А груди што светлый Месяцъ,
Па подалу часты звёзды,
Дьвчоначка та для мьня.
"Идёмъ, дьвчоначка, бьжымъ,
Будь ньвестай мне молатцу."
Вскачыла тутъ дьвчоначка,
Да нь успела выпрыгнуть,
Какъ явился Щуръ Ломищэ,
А девять главъ, девять хвастовъ,
Разинулъ все девять галовъ,
Дьвчоначку штопъ праглатить.
Маладецъ нь замешкался,
Да вытащылъ злату свирель.
Въ свирель свиститъ, песню паётъ,
Да жалабную, нежную,
Дажэ стада заплакала.
Загрустилъ тутъ Щуръ Ломищэ,
Да падалъ жэ онъ на землю.
Схватилъ Горча златой ножыкъ,
Да пасёкъ Щура Ломищэ.
Павытькли девять ручъёвъ,
Девять ручъёвъ чыстай крави.
Нь пьрьсечъ ихъ, нь прайти,
Тутъ паигралъ онъ, да папелъ,
Девять ручъёвъ павысахли,
Ани вдваёмъ направились,
Скарей дайти жэ да дварца.
Играитъ моладьцъ, паётъ,
Вышла къ ньму сиво стада,
Исъ садичка да на пале,
Нь пасётца сиво стада,
А слушаитъ злату свирель.
Услышала радна сьстра,
Ждётъ иво, нь даждётца всё,
Абнять иво, пацълавать,
Глава иё пазлатилась.
Радна сьстра, што золата:
"Приветъ, братьцъ, да девушка,
Пра тьбя дева жэ, патъ стать."
Садился Горча ва дварцэ,
Въ дварцэ маладымъ каралёмъ,
Въ свирель свиститъ, песни паётъ.
Известьнъ сталъ Горча, праслылъ
Па всей дали да Край земли,
Што моладьцъ изъ малатцовъ.
Сабрались семьдьсятъ кралей,
Семьдьсятъ каралей, пановъ,
Гадаютъ, удивляютца,
Да што делать, куда идти,
Штобъ Горча нь разгневался,
У нихъ ыхъ земли нь атнялъ,
Да все тутъ згаварилися,
Што пайдутъ въ дольскую землю,
Приветствие Горчэ сньсутъ,
Падаракъ иму аддадутъ,
Штобъ былъ жэ онъ ымъ пабратимъ.
А што Арапский-та кароль
Нь йдётъ ыво паздравствавать,
А ухадилъ онъ на гару,
На гору жэ ва пьщэру,
Да где была дьвчоначка,
Дьвчоначка Лиля Древда,
И змея мальбою малитъ:
"Гой еси, змей троегаловъ!
Пака дьвчонка въ пьщэре
И азъ тьбя благадарю.
Тьперь жэ вольную ей дай,
Пусть атправляитца въ дварецъ,
Абручытца въ замужъства,
Радился младецъ пра ньё,
Што пра ньё, да ей патъ стать.
Удольский кароль, панъ Горча,
Самъ моладьцъ ызъ малатцовъ,
Въ свирель свиститъ, песни паётъ,
Свистньтъ - гара качаитца,
Спаётъ зьмля патяньтца."
Мальбою иму молитца,
А змей мальбы всё нь слышытъ.
Вскричала старая Доля,
Стара Доля самародица:
"Эй, ты, кароль, чорный арапъ!
Нетъ девицы ужъ въ пьщэре,
Дьвчоначка ужъ ва дварцэ,
Лиля младая ньвеста,
Палюбилъ ыё Горча млатъ,
Скоръ моладьцъ ызъ молатцъвъ,
Въ свирель свиститъ, песни паётъ,
Увёлъ младецъ дьвчоначку,
Пагубилъ Щура Ламищэ."
Вльзаитъ змей ва пьщэру,
И што жэ видитъ, узнаётъ:
Што нетъ дьвчонки въ пьщэре,
А Щуръ Ломъ весь пасечънный.
Схватился змей, да заплакалъ,
Голасъ ыво жэ до неба,
Ка Богу онъ пьчалитца,
Пьчалитца, да жалитца,
Тотъ паслалъ слугу молатца,
Да штопъ сашолъ онъ толька внисъ,
Толька долу, ва пьщэру,
Где плачътъ трёхгаловый змей,
Спыталъ иво, паспрашывалъ,
Да дастъ ли онъ сагласие
Сидеть и дальшэ на зьмле,
А можътъ онъ сагласитца,
Штопъ паслать Мораву Юдоль,
Ссечь иму все три галавы,
Штобъ не быть иму на зьмле.
"Лады, Божэ, сагласье дамъ,
Штобы паслалъ Мору Юдоль
Атсечь мне все три галавы,
Штобъ згинулъ змей съ этай зьмли -
Убей Богъ Горчу молатца!
Што моладьцъ ызъ малатцовъ,
Што здюжылъ онъ нада мною."
Ищо слова нь вымалвилъ,
Явилася Мора Юдоль,
Мора Юдоль самародица.
Въ руке иё злата сабля,
Злата сабля, люта стрьла,
Папала стрьла во сьртцэ,
Тутъ падалъ трёхгаловый змей,
Три главы драгацэнные:
Пьрва глава сладко мълако,
Втара глава зьльно вино.
Третья - благаухания.
Павытькли жэ три ручъя,
Тутъ змей той вады напился,
Зла рана затянулася.
Да большэ нь атпущъна,
Што сидеть иму на зьмле.
Два крыла распустилися,
Да васпархнулъ онъ на неба.
Моладьцъ Горча на зьмле
Въ свирель играитъ, да паётъ,
Запаланилъ онъ всю землю,
Пагубилъ семьдьсятъ кралей,
Семьдьсятъ каралей пановъ.
Астался Арапский кароль,
Каторый чэсть иму ваздалъ.
Младецъ Горча да времени,
Ужъ ва дварцэ Мора Доля,
Сняла иму русу главу,
Глава пазалатилася,
Златые крылья вазникли.
Да васпархнулъ онъ на ньба,
При Боге ва свирель играть,
Въ свирель свистеть, да песни петь,
Такъ иму песнь слажылася,
Што былъ младецъ ызъ молатцъвъ.

ГОРЧА НАХОДИТЪ ЖЪНУ ДАНУ ПОСЛЕ СМЕРТИ.

Горча ли, Горча,
Горча ли, Агонь,
Чэстьнъ ты, Горча, чэстьнъ,
Чэстьнъ ты, Горча, младецъ,
Чэстьнъ ты, Горча, Змеичъ,
Чэстьнъ ты, Горча, удалъ.
Ступай тьперь ты, старчыщэ,
Да съ посахамъ жэ ты въ руке.
Чъстна твая злата свирель,
Свистелъ въ неё - нь пасвистишъ,
Ты пелъ всё - нынчэ нь спаёшъ.
Заклятъ ты, Горча, проклятый,
Праклялъ тьбя нь Сива Бохъ,
А проклялъ тьбя Вышний Бохъ,
Та клятва жэ насильная,
Насильна клятва, худая.
Да што ты, Горча, наделалъ,
Да што ты, Горча натварилъ,
Да самъ ищо ты нь знаишъ,
Што тьбе, Горча, станьтца,
Што тьбе, Горча, суждьна.
Пака, Горча, ты ва дварцэ,
Збьжала верная любовь.
В гарахъ ана?-нетъ тамъ ыё,
Всё ходитъ ана? - нь ходитъ,
Доля тамъ? - нетъ ыё,
А толька есть жэ тамъ Душа.
Вчъра рана пьрьдъ зарёй,
Сабралися жэ триста Звёздъ,
Да Триста Звёздъ, всё триста Доль.
Спускали залату люльку,
Златую люльку ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, на самъ дворъ,
Златую люльку въ приманку,
Для приманки, для абмана.
Падманули Дану Долю,
Заманилась, абманулась,
Да садилася въ ту люльку,
А люлька закачалася,
Закачалась, задвигалась.
Вдругъ Дане паказалася,
Што люлька паднимаитца.
Кричы ты, Дана, нь кричы,
Плачь, Дана, ты, или нь плачь.
Песню жэ тутъ Звёзды пели,
Чъстна песня, да ясная,
Ясная песня, звёздная,
Вдругъ Дана абъявилася,
Вдругъ Дана пряма на ньбе,
На небе, Дана, ва дварцэ.
Пакуда Солнцэ нь взайдётъ,
Нь ачнётца Дана Душа.
Кричала Дана, кричала,
Плакала Дана, плакала.
Звёзды Дану утишали,
Звёзды Дану баюкали:
"Малчы жэ, Дана, ты малчы,
Малчы жэ, Дана, ты нь плачь
Скора сюда матьрь придётъ,
Да вотъ жэ, матьрь, въ низину,
Да вотъ жэ, матьрь, къ кладьнцу,
Студёнай натачыть вады,
Студёнай вады жэ чыстай.
Да толька матьрь падайдётъ,
Вадой Дану искупаитъ,
Песню тьбе, Дана, спаётъ,
Што была Дана Долею,
Долею Дана, Душою.
Такую речъ Звёзды вьдутъ,
А Дана апьчалилась,
Пьчалилась, крушылася.
Частые слёзы всё ронитъ,
Белые руки ламаитъ,
Иё мальчышка въ люльчке,
Плачътъ ыё дитя, завётъ.
Иё старая мать въ дваре,
Частые слёзы всё ронитъ,
Белые руки ламаитъ,
Сама асталась мать въ дварцэ,
Куда идти, чэмъ занятца,
Слова ей Доля гаваритъ.
Горча тутъ закручынился,
Кручынился, пьчалился.
Злата иво свирель дома,
Причыталъ Горча, заплакалъ,
Да песню Горча тутъ запелъ,
А песни-та и нь слыхать.
Вотъ дома Горча, ва дварцэ.
Дварецъ пустой, заброшънный,
Двары травою парасли.
Сама асталась мать въ дваре,
Да плачътъ матьрь, кликаитъ,
Да мальчонка жэ въ люльчке,
Плачътъ дитё, агукаитъ.
Горча на дитя нь глядитъ,
А толька лишъ свирель бьрётъ,
Да вскачылъ жэ онъ на ньба.
Да ва свирель тамъ засвистелъ,
Свирель иво нь играитъ.
Тутъ понялъ Горча, пачуялъ,
Што Богъ на ньво сердитца.
Да толька Горчэ што делать,
Свирель иво ньма стала,
И песнь иво аставила.
Васкликнулъ Горча ка Богу:
"Ой, Юожэ ли, ты мой Божэ,
Да што за грехъ асъ сатварилъ,
Чэмъ тьбя, Божэ, рассьрдилъ.
Мая верна любовь въ небе,
На небе, Божэ, ва дварцэ.
Давольна, Божэ, ньволить,
Тамъ мальчышъчка въ люльчке,
Плачътъ дитя, агукаитъ;
Да кто жъ дитя укачаитъ.
Старая матьрь ва дваре,
Да плачътъ мать, всё кликаитъ,
Белые руки ламаитъ,
Пустъ дворъ стаитъ, запущънный,
Па двору трава парасла.
Ищо, Божэ, ньщастие,
Свирель мая нема стала,
Свирель, Божэ, нь свириститъ.
Ой, Вышний ли, ты мой Божэ,
Тьбе жэ, Божэ, молимся,
Да на тьбя упаваимъ.
Горча мальбою молитца,
Вышний иво мальбу слышытъ,
Да шлётъ иму Сланку Долю,
Сланку Долю самародицу
Иво мальчонку забавлять,
Да въ люльчке иво качать,
Скарей расти, да падрастай,
Съ нимъ дворы нь запустеютъ.
А свирель нь будьтъ играть
Ищо чудокъ, три ньдели,
Пака матьрь нь вьрнётца,
Пака вады нь натачытъ,
Студёнай вады, всё чыстай,
Да Дану нь выкупаитъ.
Тутъ триста Звёздъ, всё триста Доль,
Да песню жэ Дане паютъ,
Долей жэ, Дана, ты была,
Да и тьперь Дана Доля,
Доля жэ Дана, Душънька.
Да штобы свирель играла,
Да штобы песня пелася.
Звёзды на то саглашались,
Ясну люльку апускали.
На небе Горча въ люльчке,
На небе Горча свириститъ,
Да свириститъ, да всё паётъ,
Верную любовь утаилъ,
Скрытна любовь сваю забралъ,
И дажэ Бога нь спрасилъ.
Сланка Доля жэ ва дварцэ
Мальчонку всё забавляитъ,
Качаитъ дитя въ люльчке,
Да слаткимъ малакомъ паитъ.
Горча былъ сильна уязвлёнъ,
Што иво свирель нь свиститъ.
Доля Горчу утишаитъ:
"Ступай, Горча, ушъ ты ступай,
Ищо ты, Горча, падажди,
Ищо чудокъ три ньдели,
Тагда и песню запаёшъ.
А нынчэ вотъ, ньщастие,
Горча жэ, Горча ва дварцэ,
Въ дварцэ Горча, при матьри,
Савсемъ нь естъ онъ и нь пьётъ,
Да са сльзами ва ачахъ.
А Дана мая ва дварцэ,
Ва дварцэ Дана, на небе."
Прашло время, минулася,
Минули жэ три ньдели,
Тутъ и пришла старая мать,
Студёнай приньсла вады,
Банею иё банила,
Всё банила Дану Долю,
Банила иё стара мать.
И тутъ взащли три ста Звьзды,
Всё триста Звёздъ, да триста Доль,
Запели ясную песню:
Эй, Дана, ты Дана Доля,
Дана, ты самародица,
Дана, ты наша Душънька.
Свьтлымъ свьтло праяснилась,
Звьзда-Заря азарила
Даны очы яснымъ Солнцъмъ,
Грудь Даны ясна зорьнька,
Па лону ясные Звёзды,
Слався ты, слався жэ Дана,
Пабанилась, упарилась,
Вышньму Дана детушка*,
Детушка на три летичка.
Уй, уй, ты, яснае Солнцэ,
Запряталъ, скрылъ ты свой дварецъ,
А ва дварцэ Дану Долю,
Дану Долю самародицу,
Всё Дану Долю Душъньку.
Какъ пели ясную песню,
Банилася Дана Доля,
Банилася, упарилась.
Лицо иё ясно Солнцэ,
Груди иё свьтёлъ Месяцъ,
Па подалу часты Звёзды.
Нь младая ньвестушка,
А маладая детушка,
Да вашла ана ва дварецъ,
Да где жэ спитъ ясно Солнцэ,
И Солнцу прислужываитъ.
А на зьмле жэртву колютъ,
Въ жэртву колютъ девять каровъ,
Дана вьчэрю гатовитъ,
Златую трапьзу ставитъ.
И вотъ Дана на ньбьсахъ,
А Горчу нь заметила,
И думаитъ жэ, што делать.
А Горча ищо ждётъ паждётъ,
Да заходитъ онъ ва дварецъ,
Да ва дварцовый ва пакой,
Да где златая люльчка,
А въ люльчке мальчоначка,
Съ нимъ балуитъ Сланка Доля,
Забавляитъ иво, паитъ,
Паитъ жэ слаткимъ малакомъ.
Плачътъ Горча, причытаитъ,
Охъ ты, Доля, увы мне, ахъ,
Ты жэ мне, Доля, салгала,
Салгала ты, абманула.
Три ньдели давно прашли,
Пара свирели заиграть,
Пара мне песню услыхать,
А свирель всё нь свириститъ,
Да песня жэ нь слышытца.
Всё ждалъ Горча, да выжыдалъ,
Такъ падаждёшъ ищо чудокъ,
Ищо чудокъ, три годичка,
Пака дитё нь вырастьтъ,
Пака дитя въ тваёмъ дваре,
Да ты зъ дитятей пригадись.
Да пригадись жэ, да жънись,
И ты въ свирель заиграишъ,
И ты жэ песню завьдёшъ.
Съ свирелью Горча на ньбе,
На небе Горча, ва дварцэ,
Где Дана, верная любовь,
Вьрна твая любовь Доля,
Верная любовь, Душънька,
И ты, Гарчэюшка, удалъ,
Удалъ Гарчэюшка, душа.
Тутъ слова Доля гаваритъ,
Мальчоначку ты забавляй,
Забавляй дитё, да качай.
Падрастётъ дитё, вырастьтъ,
Изъ всехъ малатцовъ маладецъ,
Да маладецъ будьтъ пригожъ,
Будьтъ пригожъ, жънитца гожъ,
На дичъ будьтъ ахотитца,
Да пригадитца, жэнитца.
Ступай, Горча, бьри свирель,
Играй ты, Горча, свиристи,
Пасвиристи Горча, папой.
Да триста жэ Звёздъ ва дварцэ,
Да триста Звёздъ, всё триста Доль
Пльли всё люльку, да спльли
Златую люльку звёздную,
Да ани люльку спускали,
Да люльку пряма ва дварецъ,
Да ва дварецъ, пряма ва дворъ.
Горча ту люльку увидалъ,
Ей Горча удивляитца,
Съ чъво быть люльке ва дварцэ,
Съ чъво быть люльке ва дваре.
Папался Горча, сманился,
Да садился онъ въ ту люльку,
Еле Горча дагадался,
Штобы свирель нь аставить.
Тянутъ патянутъ люльчку,
Да вытянули на неба,
Тутъ плакалъ Горча , причыталъ,
Пака тащыли ту люльку.
Златую свирель вытащылъ,
Да засвистелъ онъ тутъ, запелъ,
И люльку большэ нь тянутъ,
Стаитъ люлька, нь двиньтца,
На землю нь спускаитца.
Ажыдаитъ Горча, стаитъ,
И тутъ жэ старая Доля,
Стара Доля самародица,
Да иму слова гаваритъ:
Ну, ты, Гарчэй, ушъ ты, Гарчэй,
Да што играишъ, да паёшъ,
Свирелью дабра нь запасъ
Ни на небе, ни на зьмле,
Тутъ пастаишъ ищо чудокъ,
Ищо чудокъ, три годичка,
Тагда тьбе будьтъ вдоваль,
Паболе тьбе на ньбе,
На небе тьбе, ва дварцэ,
Да где твая Дана Доля,
Такъ съ нею тамъ ы свидитьсь.
Дана, младая детушка,
И ты жэ, душа маладецъ.
Што тутъ паделать Гарчэю,
Што паделать, што сатварить,
Ни паиграть тутъ, ни папеть,
Какъ толька свирель аставилъ,
Свирель сваю ньщастную,
Тутъ люлька патянулася,
Да вотъ люлька ужъ на небе,
А ва дварецъ онъ нь вашолъ,
И Дана Доля нь вышла.
Явилась тутъ Мора Юдоль,
Мора Юдоль самародица,
Носитъ ана люту стрьлу,
Носитъ траву-атравушку,
И носитъ жэ люту саблю.
Люта на Горчу крикнула,
Што жывой тутъ, на ньбьсахъ,
И бьзъ указа божъева.
Да бьрётъ лютую саблю,
Снимаитъ русую главу,
А галава всё держытца,
Лишъ золатамъ пазлатилась.
Вынула люту стрелачку,
Да стрелку въ ниво пустила,
А стрьла иво нь бьрётъ.
Даётъ ыму травы-зелья,
А тутъ какъ тутъ стара Доля.
Да иму слова гаваритъ:
"Э, ну, Горча, э, ну, Агонь,
Ты жэ траву ту нь бьри,
Штобъ Юдоль жэ нь правьла,
Нь правьла, абманула,
А та травой атравила,
Ищо младымъ онъ загинулъ,
Савсемъ маладымъ, зьлёнымъ.
Какъ вскрикньтъ Доля, заплачътъ,
Аделась въ чорнае платье,
Чъстную скорбь штопъ паньсти,
Да запьрлася ва дварцэ.
Стара Доля у ключыка,
У ключыка, белъ кладьнца,
Студёную тачытъ ваду,
Студёну воду чыстую,
Да вады жэ натачымшы,
Амыла Гарчэя ана.
Тутъ выхадили триста Звёздъ,
Да триста Звёздъ, всё триста Доль,
Да пели ясную песню:
Горча ты, Горча
Горча ты, Агонь,
Светамъ Горча асиянный,
Лицо иво ясна Заря,
Лицо иво азарила,
Очы иво ясно Солнцэ.
Амыла старая Доля,
Амывъ тьбя, ачыстила,
У Бога малада душа,
У Бога службу атслужышъ
Мало время три годичка.
Уй, уй. Ты, яснае Солнцэ,
Да атвари светлый дварецъ,
Въ дварцэ маладая душа,
Млада душа Горчы Агня,
Увидитца зъ Данай Долей,
Пусть жэ другъ зъ другамъ свидятца.
Всё пели Звёзды, прапели.
Убей Бохъ Щура Ломищэ,
Што на варотахъ тутъ стаитъ,
Паднялъ онъ все девять галовъ,
На Горчу люта зыкаитъ,
Да што прабрался ка дварцу,
Какъ палыхнётъ ярымъ агнёмъ,
Агнёмъ иво изнуряитъ.
Да што жэ делать Горчэю,
Што делать жэ, што сатварить.
У варотъ, атступивъ, стаитъ,
Да частые слёзы ронитъ,
Въ руке иво злата свирель,
И паигралъ бы - нь свиститъ,
И спелъ бы, да нь паётца.
Вдругъ явилась стара Доля,
Да иму слова гаваритъ:
"Горчэ. Ты, Огничъ.
Ну што ты за ньщастие,
Да всё стаишъ, да всё плачъшъ,
Въ руке держышъ злату свирель,
Свирель сваю ньщастную,
Да свирель драгацэнную.
Тьперь ты малада душа,
У Бога ты тьперь въ правахъ,
Да штобы сидеть ва дварцэ,
Тамъ, где сидитъ Дана Доля.
Ламищэ тьбе встретился,
Толька успеха нь имелъ.
Толька Гарчэй дагадался,
Тутъ жэ въ свирель засвиристелъ,
Заигралъ Горча, да запелъ,
Вдругъ неба закачалася.
Тутъ васхадили триста звёздъ,
Да триста Звёздъ, всё триста Доль,
Да харавотъ тутъ завьли,
Такой, што все умаялись.
Умаялся Щуръ Ломищэ.
Апустилъ все девять галовъ.
А Горча ищо ждётъ паждётъ,
Какъ заиграитъ, запаётъ,
Варота растварилися,
И захадилъ онъ ва дварецъ.
А тамъ ясное Солнцэ спитъ,
Дана Доля жэ гатовитъ
Въ дварцэ златую трапьзу,
А къ трапьзе жэ кисьля,
Ньмножъчка жэ кисьля,
Ньмножъчка, девять пьчэй.
Прабудился Солнцэ, вставалъ,
Словна Заря васходила,
Да садился ка трапьзе,
Да угащался, выпивалъ.
Дана Доля услужала,
А штобы Горчэ усестца,
Атъ Бога сагласия нетъ,
Онъ должънъ службу атслужыть,
А заиграитъ, запаётъ,
Лишъ Солнцэ яснае взайдётъ.
Играитъ Горча и паётъ,
А атъ Бога сагласья нетъ,
Да штобы сайти на землю,
Тамъ вьдь маладая душа.
Лишъ песнь а нёмъ асталася,
Да паётца па всей зьмле,
Штобъ вспомнили, да узнали,
Былъ маладецъ ызъ малатцовъ.

Copyright © 2001-2005
Автор сайта : Мельников Виталий
"Язычество славян" https://paganism.msk.ru